Екатерина Усик: «Мама нас всех спасла»

Римма ЮНУСОВАФото Ирины Корепановой и из архива Е.С. УсикУ 75-летней Екатерины Степановны Усик в квартире переполох, работники МБУ «УЖКХ» занимаются здесь перепланировкой и последующим ремонтом: покраска, поклейка обоев. Такой подарок одинокой женщине сделала накануне праздника Победы администрация города.- Я очень рада и благодарна главе администрации города Рустему Афзалову и директору УЖКХ Рашиту Маликову за внимательное отношение. Сама бы я не справилась с ремонтом. Бригада работает на совесть, с утра до вечера, - говорит Екатерина Степановна.Трудно поверить, что эта маленькая, доброжелательная женщина родилась 2 сентября 1944 года в концлагере Германии, прошла с матерью, сестрой и братьями все круги ада и выжила. В ее памяти навсегда запечатлелись рассказанные родными ужасные истории издевательств фашистов, которые не жалели ни стариков, ни младенцев, обрекали их на мучительную гибель. Екатерина Степановна со слезами на глазах поведала нам о горькой судьбе своей семьи. Слушать было тяжело, но это наше прошлое, и мы должны его знать.- Я родом из Белоруссии. Минск был взят немецкими захватчиками на пятый день войны. И все это время местные жители терпели их издевательства. Когда в 1944 году фашистов погнали, они с остервенением арестовывали всех подряд, никого не щадили. Наша семья жила в деревне Бараново Минской области. Чтобы прокормить детей, мама Екатерина Герасимовна самую мелкую картошку, собранную с поля, прятала в простроченных кармашках подъюбника. Так украдкой она проносила картошку все годы оккупации.Как-то мама шла через охрану, немецкий часовой приставил автомат к маминому животу. «Я ни жива, ни мертва, думаю, сейчас заметит картошку и расстреляет. А он крикнул другим: «Она беременная», чтобы уже не обыскивали и пропустили. Видно, пожалел», - вспоминала мама.Сестру Надю, она 1935 года рождения, мама забирала с собой на работу, а дома оставались три брата: Степа, Иван и маленький Вовка. Однажды, когда немец лютовал, братья накрыли младшего поросячьим корытом и велели не вылезать, пока мамка не придет, сами побежали в лес. Фашисты их догнали и вместе с другими детьми загнали в длинный товарный состав. Женщины, вернувшиеся с работы, устремились к железной дороге, где услышали голоса своих детей: «Мама, спаси!» Крестьянки в отчаянии снимали с себя кольца, серьги, отдавали конвоирам, чтобы те отпустили детей. Но поезд тронулся, и женщины бросились к вагонам. Сумели в них забраться мама с Надей и Вовкой. Потом нашли Степу с Иваном.Ехали долго в духоте, без еды и воды. Выгрузили людей в Германии, в городе Пренцлау. В разделительные пункты съезжались состоятельные немцы, которые выбирали себе работников и выкупали их. Ваньку со Степкой приметил себе один богач. А дети так уцепились за мамку, что он не смог их оторвать. Тогда немец заплатил в комендатуре за остальных, и всю нашу семью увез к себе. Больше 200 пленных работали у него и жили в конюшне.Толком не кормили, за любую оплошность наказывали, били. Мама с 9-летней Надей ходили в поле копать картошку, пока норму не выполнят, в лагерь не возвращались. В ту пору мама носила меня под сердцем. Живот уже был большой, и маму перевели работать на кухню.Однажды, когда в огромных котлах варился суп из лебеды, листьев свеклы, крапивы, надзирательница заставила маму снять с плиты эти 50-литровые баки. Один схватила, надорвалась и упала. Ее, умирающую, унесли в конюшню. Здесь-то досрочно я и родилась. Поэтому такая маленькая, остальные все у нас высокие. У истощенной мамы молока не было, пленные разных национальностей меня подкармливали. Потом ей сказали, что меня, как родившуюся в Германии, оставят здесь. Надзирательница начала отнимать меня у мамы и уронила на пол, сломав в левой ножке бедро (до пяти лет я не могла ходить). Решив, что не выживу, отстала от нас.Наконец, в апреле 1945 года советские войска добрались до Пренцлау. При виде самолетов Степка с Ванькой кричали: «Наши, наши! Дайте им, дайте!» Мама с одной женщиной выкопали под колючей проволокой яму, просунули нас, потом вылезли сами. Когда самолеты пролетели и пошли танки, восстали все пленные, ворота сломали и побежали кто куда. Встретившиеся танкисты накормили нас, угостили шоколадом. Долго-долго мои родные потом вспоминали его вкус.Мы присоединились к пехотинцам. Мама работала на полевой кухне. Из армейского полотна нам сшили одежду. Дали всем ботиночки. С военной частью дошли до Минска. Там прошли через фильтрационную проверку: НКВДшники всех допрашивали, выявляли изменников, дезертиров. Кого-то арестовывали, а нас отпустили домой в деревню. Маме дали документ, что мы - дети полка, служили в составе Украинского и Белорусского фронтов. К сожалению, мама этот документ не сохранила.От нашей родной деревни ничего не осталось, только расколотые печи. Вокруг своей мы сплели ограждение из веток, соломы. Там и жили первое время. Мама была знаменитая швея в округе, за сшитые обновки с ней рассчитывались продуктами. Так ей удалось нас спасти от голода. Вся деревня помогла нам поднять маленькую избенку.В 1954-м году семья Усик перебралась в Башкирию, в город Октябрьский. Первым, увидев объявление в газете, уехал на работу на нефтяные промыслы старший брат Степан, позже вызвал туда родных. Надежда к тому времени вышла замуж.Екатерина Степановна пошла по маминым стопам, окончила в Уфе техникум легкой промышленности и в 1969-м году поехала в Сибай, где на первом участке открылась швейная фабрика. С теплотой вспоминает первого директора Чигитая Нурмухаметовича Мусина: «Он нам был как отец. Берег нас, приезжих специалистов». Е.С. Усик работала на швейной фабрике на разных должностях: швея, контролер, бригадир, мастер, начальник отдела технического контроля.