-3 °С
Облачно
Антитеррор
Все новости
Образование
9 Декабря 2021, 18:52

Родники мои, родники...

Нина Николаевна МАКСИМОВА - ветеран Дома пионеров г. Сибая (ныне Центр детского творчества), куда она устроилась в сентябре 1979 года. Исповедь ее делится на два периода - детские воспоминания, прожитые в соседнем Белорецком районе, и 42-хлетний период жизни в родном теперь уже для нее Сибае.

Родники мои, родники...
Родники мои, родники...

Авторский конкурс почетного гражданина г. Сибая Мавлиды Якуповой «Моя малая Родина»

Родники мои, родники...

 

        Исповедь Нины Николаевны Максимовой делится на два периода - детские воспоминания, прожитые в соседнем Белорецком районе, и 42-хлетний период жизни в родном теперь уже для нее Сибае.

 

         Нет ничего сильнее, здоровее и полезнее для жизни, как хорошее воспоминание, особенно вынесенное еще из детства, из родительского дома

         Сентябрь 1960 года. Мне пять лет. Первые яркие воспоминания. Наша семья перебралась за реку Инзер, облюбовала место, построила большой пятистенный дом - так мы стали жить на хуторе. Рядом лес, родной, любимый, понятный и совсем не страшный. Кормилец. Люди, школа, магазин, клуб - все это там, за рекой, но мне хорошо здесь, здесь воля, нет тесных заборов и замков, большое хозяйство не дает скучать.

Нас, послевоенных, в семье четверо, все девчонки. Природа-матушка наделила наш край (Белорецкий район) дикой красотой, своеобразным климатом. Если зима - то морозы за 40 градусов, если буран - то двухметровые сугробы, если дождь - то на неделю. Зато лето - Божья благодать.

По гороскопу я - Рыба, наверное, поэтому так люблю Реку. Плавать мы все учились с малолетства. А уж как умело все управлялись с лодкой - единственным средством передвижения! С рекой связано все. Весна. Отец будит нас, и мы все выбегаем на берег, начался ледоход. Вдруг мы видим, как пять лосей попали в водоворот, их головы пытаются вынырнуть среди льдин и прибиться к берегу, но все тщетно. Мы плачем, бежим по берегу, видим, как они один за другим гибнут в этой пучине. Бессилие! Помню, от пережитого слегла с температурой под 40 градусов. Большая вода не причиняла нам бед, ведь мы жили на высоком берегу. Прозорливости отца отдаю дань уважения.

Стране был нужен лес, но до современных технологий еще лет пятьдесят! Сплав древесины по воде. Что это? Зимой лесовозы вывозили бревна и складировали их в бунты на нашем берегу, а весной отборная древесина в тысячи и тысячи кубов вручную сбрасывалась в бурлящую полноводную реку. Большая вода уходила быстро, и тогда возникали заторы - вздыбленные непроходимые нагромождения, но их необходимо разобрать. Вот тогда и случались трагедии: люди вместе с бревнами уходили под воду. Вся детская жизнь проходила на берегу, мы были просто невольными свидетелями. Река не терпит панибратского к ней отношения - ее нрав надо понимать. Но не могли этого понять туристы-байдарочники, ведь им хотелось адреналина. Сколько раз мы спасали попавших в беду горе-туристов, не счесть. Обогревали, давали одежду, кормили - ведь вместе с байдарками они теряли все.

Сентябрь 1962 года. Я иду в первый класс. Смотрю на фотографии тех лет: мальчики в одинаковых клетчатых рубашках, девочки в школьной форме и фартуках, обязательны георгины и «золотые шары» в скромных букетиках. Первая учительница, Татьяна Александровна, жена начальника леспромхоза, в красивом платье и туфельках на каблучках, городская! Через год уезжает обратно в город, не каждому по плечу тяготы деревенской жизни.

Учусь с интересом, уже читаю, пример старших сестер заразителен, уроки - вечером при керосиновой лампе, света еще долго не будет. Никто не собирался тянуть электролинию к нам на хутор. Трудности наступали во время весенней распутицы. Река разливалась, и мы, школьники, были вынуждены жить «в людях», у знакомых или дальних родственников. Впервые ощущала свое одиночество, со щемящей грустью смотрела на другой берег, там - дом, папа и мама, сестренка Танюшка. Тоска!

Еще одно памятное событие. Как-то к нам на берег приехали незнакомые люди, которые бесцеремонно ставили столбы с железными табличками на нашем дворе и огороде. Мама с беспокойством спрашивает: что это? А это то, что на месте вашего дома скоро будет железная дорога! Хоть куда сможете уехать, хоть в Москву! Вот так - то! Мама смеялась, не доживем до этого, это только в сказках ковры-самолеты бывают, да и как поезд сквозь такие скалы и реку пройдет?

- А тоннели, мосты зачем? - объясняют словоохотливые геодезисты. Но все это в далеком будущем. Но дожили и ездили на поездах и электричках! С тех пор, проезжая ночью поездом Сибай-Уфа, ни разу не заснула, всматриваясь в знакомые места, отсчитывая каждый поворот: вот оно место, где я жила в родительском доме. Море эмоций! Однажды, переправляясь на другой берег, мы попали под ураганный ветер, волны перевернули лодку, и мы чудом выплыли, едва не утонув. Мама, видя все это, стояла на коленях и молилась! Ее молитвы всегда спасали нас. После этого мама поставила условие: все, хватит, уезжаем в поселок, к людям! Нашелся продаваемый дом, переехали, оставив свой дом закрытым. Надолго ли? Год прожили, наступила весна - отец засобирался снова на хутор, заявив, «не могу, здесь все чужое, дышать нечем!».

И вновь - радость от встречи с родным лесом, заповедными полянами лесных ягод, земляники, клубники, ежевики. Ведь никто так высоко и далеко в горы не забирался. Об этих потаенных местах знали только мы. А какой невиданной красоты были цветы у подножия скал, не передать словами, жаль, ни один флорист не сумел описать их. Любуясь, мы даже рвать их не решались. А первые весенние цветы - белоснежные подснежники (здесь в Сибае подснежниками зовут фиолетовые крупные первоцветы)... 

         К лесу, к реке у меня особое отношение, эту связь я боюсь потерять!

         1972 год. Мне 17 лет. Ура! Я уезжаю учиться. В институт. Педагогический. На «литфак». Нет напутствий, нотаций, долгих объятий и слез. Есть только два скупых слова мамы: «Не срами нас». Отец тоже немногословен: «Я Буяна уже запряг, на станцию увезу сам». Взрослею. Студенчество. Счастливое, безмятежное, радостное и захватывающе интересное время. Учусь взахлеб, учиться без «удовлетворительных» оценок в зачетке заставляла жизнь, да и стипендия в сорок рублей была весомым аргументом! Стройотряды - я впервые стала познавать Родину: дух захватывает, оказывается, Россия так велика, могущественна и величаво красива! Сама себе задаю вопрос - почему мой родной Белорецкий район, самый огромный по территории, с несметным ценным лесным богатством, и так беден, социально не защищен?!

         Великая благодарность нашему земляку премьер-министру Р.Г. Байдавлетову за дороги, газ, школы, мечети и многое другое - это все он!

Живя в лесу, отец ни разу не срубил ни одного дерева без разрешения - нельзя, это все государственное. За пятьдесят лет, что прожили родители в Бриштамаке, они, да и мы тоже, не припоминаем, чтобы горели леса. Вот говорят - человеческий фактор, но воровства, безжалостной вырубки леса никогда не было. С детства весной мы сажали саженцы, лесхоз просил помощи, и вся школа на неделю отправлялась на посадку.

         «Знайте же, что нет ничего сильнее, здоровее и полезнее для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, особенно вынесенное еще из детства, из родительского дома. Прекрасное, свежее воспоминание, сохраненное из детства, может быть самое лучшее воспоминание и есть. Если много набрали таких воспоминаний с собою в жизнь, то спасен человек на всю жизнь». Ф.М. Достоевский.

Мои воспоминания со щемящей грустью, со слезой, с благодарностью живут во мне по сей день! Надеюсь, у наших детей они есть. Должны быть. А все мои воспоминания связаны с семьей, где родилось и воспитывалось одиннадцать детей. Наши родители не были знакомы с методикой физического воспитания и развития детей, укрепления их здоровья, способах социализации.

         В нашей большой семье труд был главным условием формирования личности, у каждого с детства были свои трудовые обязанности. Довоенным сестрам и брату было важно выжить и закончить «семилетку», но на нас, «послевоенных», у родителей была такая надежда, что мы получим образование, а потому у нас и в мыслях не было огорчать и расстраивать их.

         Зима, каникулы. Нет стройотряда, нет сенокоса, не надо идти за дикой малиной и черемухой. Пока нет и телевизора. Долгие зимние вечера. Мы разговариваем. Я впитываю, как губка, все, о чем говорят близкие дорогие мне люди. Пора познакомить вас с ними:

Мой отец, Никонор Григорьевич Просвиров, родился в 1911 году, мать, Анна Федоровна (в девичестве Ведерникова), в 1913 году. Оба родом из Архангельского района, заводской деревни Ирныкши (основана в 1755 году), большинство жителей которой исстари трудились на Архангельском медеплавильном заводе. Довоенных детей в семье четверо: девочки 8, 6, 3 лет и шестимесячный братишка.

         Из воспоминаний старшей сестры Александры (ей сейчас 88 лет):

«Август 1941 года. Мы провожаем тятю (так было принято называть отца) на фронт. Все четверо, самого маленького Ванечку отец несет на руках. За околицей построили всех, сверили списки, посадили на телеги и повезли в Алкино - призывной пункт под Уфой. Вместе с тридцатилетним отцом уходит и его братишка, двадцатипятилетний Антон, оставив молодую жену и годовалую дочь. Уходят добровольцами, считая, что братьям будет легче сражаться и держаться друг друга».

Мой дядя Антон успел прислать с войны единственную фотокарточку, а уже в 1942 году прислали родителям извещение: «Пропал без вести». С тех пор семья не знала о нем ничего. Где погиб, где похоронен, в какой стране. Спустя долгие годы, когда были открыты госархивы, племянник Саша нашел сведения о нем. С немецкой аккуратностью и педантичностью заведены статстранички на военнопленных, с фотографиями - сначала в военной форме советского солдата, а затем в полосатой робе с номером. Строгие данные о семейном положении, откуда родом, имена жены и дочери. Сомнений не было - это он. Радость и горечь одновременно.

Страшные годы. Не нам судить о том времени, но всех военнопленных после освобождения ссылали в специальные фильтрационные лагеря, где Антон умер. Мои родители - глубоко верующие люди. Сестра вспоминает: «В этот же вечер встали на молитвы, ни одного дня не пропустили, заученных молитв не хватало. Своими словами просили Бога спасти тятю».

Рассказывает сестра Александра: «Осень, копаем картошку, часть сразу же сдается для фронта (как и все другое: яйца, молоко, масло), а вечером мы сушим картошку на печке-голландке, складываем ее в холщовые мешки и тоже отправляем, свято веря, что это для отца, тайком писали записки и совали их в мешки, вдруг папка прочтет.

         Бескрайние поля сахарной свеклы, у каждых - свои гектары. Мы, двенадцатилетние девчонки, впрягались по восемь человек и пахали землю, лошадей ведь тоже отправляли на фронт. Выжить помогала кормилица-коза, которую держала бабушка Вера. Прибежим вечером и сидим ждем, когда она подоит козу, и, стараясь не расплескать ни капли, бежим домой.

Событие. В деревню приехал фотограф, все торопятся сделать снимки, отослать отцам на фронт. Фотографируемся и мы: мама и четверо детей. Отец, получив письмо с фотокарточкой, пишет: «А где моя старшая дочь Александра?» Это я втихую отрезала себя с фотографии, потому что там подстрижена под мальчика, боялась папе не понравиться».

Мои родители были малограмотными людьми (мама научилась читать во время войны, ведь письма-треугольники от отца были такими долгожданными). Газеты «Правда» и «Ленинец» были обязательными, их читали старшие дети, но лично я любила читать книги. Читала про Индонезию и остров Пасхи, про строительство Комсомольска на Амуре - одним словом все, что было в деревенской библиотеке. Вот читаю вслух «Радость нашего дома» Мустая Карима -  отец расчувствовался, смолит самокрутку, уходит курить и просит: «Не читай без меня!»

Мама вспоминает: «К пасхе в деревню привезли эвакуированных женщин-москвичек с детьми, поселили у нас. У меня четверо. Отец на фронте. Измученные женщины, легко одетые в шелковые платья и туфельки. Весна 1942 г. Я работаю в яслях, все взрослое население - женщины и старики работают в колхозе. Москвичка неумело пыталась растопить печь, ее две дочки, 4 и 6 лет, бегали рядом. Младшая подбежала к печке, открыла дверцу, платьишко вспыхнуло, и вот - новая беда. Девочку до больницы не довезли, она умерла от ожогов по дороге».

Спустя долгие годы я смотрю премьерный показ фильма «Сестренка» (на основе повести «Радость нашего дома»). Вижу до боли родные места, оказывается, фильм снимался в наших краях. Шок, не могу сделать ни шагу из зала, читаю все титры до точки. Фильм «Сестренка» ставлю в один ряд с шедеврами «Движение вверх», «Т-34», «Лед», «Стрельцов».

Женщины войны, в их числе и моя мама, не сломались, вынесли, выдержали все. Я интуитивно знаю - спасли их Вера и Любовь к жизни! Мои рассказчики, мои родные сестры - свидетели и участники тех далеких времен, часто вспоминают и говорят об этом. Ждали всегда, ждали и верили, придумывали истории: а как это будет, когда отец вернется?! И папа выжил, после пяти ранений -последнее особенно тяжелое, в голову - правый глаз перестал видеть.  Пролечившись в госпитале города Кенигсберга (ныне Калиниград), с медалью «За взятие города Кенигсберга» и другими наградами вернулся в декабре 1945 года. Несмотря на полученное извещение «Пропал без вести», отец возвратился домой. Мама всегда говорила: «Вернется, ведь в моих молитвах он всегда живой».

         Из воспоминаний Надежды (ей сейчас 85 лет):

«Начальная школа. Я стою у доски. Влетает соседский парнишка: «Чего стоишь? Беги! Кажется, к вам солдат направился!» И заплакал, к ним уже давно принесли похоронку. Мама с бабушкой везут из леса тяжело нагруженные сани с дровами. Их встречает пятилетний Ванюшка: «Мама, мама, к нам солдат, и ворота большущие сам открыл!» Молча стоят в растерянности. Мама первой приходит в себя, снимая лямки: «Ну распряги же меня наконец!»

Радостная встреча омрачается новостями. Из огромной семьи множество потерь. В 1943 году умерла дочь Зиночка, умница и красавица. Ей было пять лет. Скарлатина не щадила никого. Пропал без вести Антон, погибли два брата мамы, умерла сестра мамы Мария, простудилась на дойке. Одиннадцать человек родных погубила война. Красивых, молодых, не успевших познать любовь, не вырастив детей! Иногда думаю - они с неба с немым укором глядят на нас, спрашивая: за что?  Как выживали, как выдержали холод и голод? Как ждали Победу - известно только им! Низкий поклон им!

         Год 1948. Страну необходимо восстановить. Отца и многих других земляков перебрасывают на освоение нового леспромхоза в Белорецкий район. Живут сначала в землянках. Затем строят бараки, перевозят семьи. Так возникает поселок лесозаготовителей Бриштамак. Здесь трудились люди разных национальностей - латыши и белорусы, немцы и евреи, башкиры и русские. В нашей школе учились дети с труднопроизносимыми фамилиями: Шеффер, Вассерман, Миллер, Грейвулис, Пукит, Пауль, Горустович, Ранкис, Дронь и т.п. Но нас это не смущало. Мы играли дружно со всеми, можете поверить на слово. Жизнь потихоньку налаживается, есть свой примитивный кирпичный заводик, где вручную, где на лошадях месят глину, обжигают так не обходимый кирпич.

         Довоенные сестры и брат взрослеют, уезжают в города, заводят свои семьи. Брат служит в армии в Германии в городе Наумбург. Как-то прислал фото, где он гуляет в увольнении по улицам города и фотографируется с мальчиком на самокате. Отец недовольно смотрит на снимок: «И для чего он с немчуренком снимается?» Позже брат пояснил, что хотел показать своим сестренкам , что такое самокат.

         1958, 1959, 1960 годы - у сестер рождаются дети, но и у нас в семье почти одновременно появляются дети. Генетика? Любовь к жизни? Последнего ребенка мама родила почти в сорок девять лет! Медаль «Материнская слава 1 степени» бережно хранится у старшей сестры Александры.

Учеба в институте позади. Впереди три года обязательной отработки. Три района на выбор - Караидельский, Кугарчинский и Белорецкий. Выбираю родной, Белорецкий. Но самое главное преимущество - поселок Искушта, это в двадцати пяти километрах от дома. Здесь живет семья моей старшей сестры Надежды, у которой уже трое сыновей. В районо спрашивают: медведей не боитесь? Там они за околицей бродят! Отвечаю, что не боюсь, сама жила в деревне и видела всякое. Охотник отстреливали их, уж больно часто они скот домашний задирали. С гордостью иду на первый звонок. Директор и его супруга - выпускники нашего Стерлитамакского педагогического института, поэтому совсем не страшно. Назначают завучем. Преподаю русский язык и литературу. Ночами сижу составляю расписание, плачу от бессилия - ничего пока не умею, да и не учили нас этому. Но в молодости нет невыполнимых задач! Все местные жители, учителя, дети знакомы, ведь я с седьмого класса приезжала сюда нянчиться с племянниками. Все вдруг уважительно здороваются, раскланиваются. Племянник Сережа, ученик шестого класса где я преподаю, горд и счастлив!

         Прошло более сорока лет, но первые жизненные уроки, полученные здесь, помню до сих пор…

         В поселке жила многодетная семья. Родители пьющие, особенно мать. Однажды в школу прибегает бабушка восьмиклассника Саши и причитает: «Сашка, это Сашка украл пенсию, вытащил, пока я спала!» Собираем педсовет, вызываем Сашу (еще три брата и сестра учатся здесь). Обращаем внимание на новые рубашки у ребят, новый фартук у сестренки.  И вдруг мальчик разрыдался: «Я, я украл, купил обновки, еду и первый раз поел в столовке беляши!» Как пощечина в лицо, до сих пор стыдно, где же были мы, взрослые? Они же просто голодали! И таких семей было немало. Выделили материальную помощь. Пришла к ним домой и ужаснулась! Сколько же семей погубило пьянство!           

         Экзамены позади, скоро каникулы. Второй урок на всю жизнь. Поссорились и подрались два ученика. Побитый мальчик пришел домой, пожаловался. Пьяный отец схватил топор и побежал наказать обидчика. Картина маслом. Жена дебошира стучится к нам: «Помогите! Он убьет его!» Босая выбегаю за калитку. Бежит плачущий подросток, за ним с топором разъяренный отец. Я, молодая девчонка, встала посреди улицы, кричу: «Бросьте топор немедленно!» Страшно ли было? Нет.  Тогда точно нет. Ведь слово учителя было весомым. Бросил топор, мол: «Я его только хотел попугать». Наутро пришел извиняться.

         Вечерняя школа - отдельная страница. Ведь мы выполняли постановление: «Всем - среднее образование!» Это я сейчас с улыбкой вспоминаю свои уроки. За партой усталые лесовозчики, трактористы. Я им про «Войну и мир», а они, согревшись, засыпали прямо за партами. Ну что за «несознательный» народ! Неужели я неинтересно веду уроки? Так думала я тогда.

         Богом забытая даль...

Жизнь вносит свои коррективы. Я выхожу замуж. До свидания, мой родной Белорецкий район! Здравствуй, незнакомый Сибай! Мой ровесник, нам по двадцать три года. Что я знала о нем? Ничего, кроме того, что это Богом забытая даль, куда «только самолетом можно долететь!». С сентября 1979 года начался новый этап жизни: прощай, школа - здравствуй, дополнительное образование в Доме Пионеров г. Сибая. Но об этом чуть позже.

Нина МАКСИМОВА,

отличник образования РБ.

 

На снимках:

Моя МАМА – Просвирова Анна.

Мой ПАПА – Просвиров Никонор Григорьевич.

Мой ДЯДЯ – Просвиров Антон Григорьевич.

 

Автор:Гульсина Киикбаева
Читайте нас: